От лица Шене...

Я задумчиво разглядывала рисунки эльфа. Молодого такого, наивного. Эльф, одно слово. Он ёрзал на краешке стула и ждал моего приговора. Красиво рисует. Некромантку, суровую женщину неопределённого возраста и весьма определённой, молодой и симпатичной внешности, и метра, добродушного старика с грустными глазами я узнала сразу. Они также сидели в этой просторной комнате и говорили о своём, магическом. Я тоже могла бы к ним присоединится, но рисунки юного эльфа мне были интереснее. Дальше шли несколько портретов людей, с которыми меня уже успели познакомить. Люди, люди, человеки...
Я отдала рисунки парню.
- Красиво. У тебя талант.
Он кивнул. Его руки дрожали. Часть листков разлетелась по комнате с насмешливым шелестом. Я вопросительно подняла ушки, длиннее и тоньше, чем у него. Собрав свои рисунки, он сел обратно на свой стул, больше похожий на птичью жёрдочку. И как они могут на таком сидеть? Ведь тоже эльфы, только мой народ привык к комфорту и удобствам и ни за что не променяет удобное кресло на ветки дерева.
Я закрыла глаза. Не хочу вспоминать. Не хочу. Но буду. Чтоб опять не повторить прошлых ошибок. Каких? Не помню. Сама стерла память. И себе и имплантанту – крошечному диску, вживлённому под кожу лба.
Взгляд. Ожидающий. Надеющийся. Чужой.
-Чего тебе?
Эльф вздрогнул и замялся. Я открыла глаза, выныривая из пучины воспоминания. Того, что не стёрла. Того, чем мучила себя. Того, которого ненавидела и боялась.
- Научи меня боевой магии! - шёпотом попросил эльф. - Научи! Твою магию больше никто не знает!
- С чего ты взял, - очень медленно начала я, выдавливая из себя слова, хотя мне хотелось закричать и забиться в истерике. – С чего ты взял, эльф, что я знаю боевую магию?
Он хлопал глазами, не понимая моей реакции. Затем с потрясающим равнодушием ответил:
- Вижу.
Ребёнок.
Он думает, я такая же, как он. Я не стала его, да и всех остальных разубеждать в этом при нашей первой встрече. Придётся. Только сейчас я услышала тишину. Метр и некромантка тоже ждали моего ответа.
- Что вы обо мне знаете, люди? Я ведь не та, за кого вы меня приняли. Да, я младшая принцесса Дома Кленовых Листьев. Да, я маг. Но я не элфийка. Элесса. Дочь тёмного начала. И не надо считать меня ребёнком только по внешнему виду. Мне больше ста лет, я видела и чувствовала больше вас.
Метр чуть усмехнулся. Я знала, что ему больше пятисот лет. Но он не видел того. Я и сама была рада бы того не видеть. Но видела.
Эльф недоумённо смотрел на меня.
- Ты не любишь боевую магию? Почему?
Почему? Хороший вопрос. Вам так уж нужен на него ответ?
Я, наконец, нашла в себе силы поднять глаза. Эльф в ужасе отшатнулся. Что он там увидел? Мою душу. То, что от неё осталось. Боль, отчаяние ненависть к самой себе и своей силе, страх за последствия.
- Вам так уж нужен ответ?
Тишина. Молчание.
- Что вы знаете о боли, люди? – горько спросила я. – Ничего. Ничего
Память. Всё то, что я хранила в себе тридцать лет. Открыть им. Может, поймут
Воздух задрожал, очертания комнаты исказились.
- Смотрите. Моя память. Может, поймёте. Может, осудите. Я не буду оправдываться.
Мы стоим на небольшом каменном уступе над пропастью. Внизу плясали оранжевые всполохи, освещая багровую лаву, плескавшуюся на дне. Тихо. Ну и пусть.
- Элессы развиваются не так как эльфы. До двадцати лет мы практически лишены разума, идёт обучение тела необходимым навыкам. Потом пятьдесят – шестьдесят лет развивается личность, идёт обучение. В моём случае магии. После этого двадцать лет мы живём в мирах людей, познавая их. Затем – совершеннолетие и практика знаний в других мирах. Я вместе с несколькими одногодками проходила её в мире, воевавшем с демонами.
Картина изменилась. Я не стала показывать им всю историю этой войны. Хватит пары воспоминаний. Итак, картина первая.
Багровый закат. Пики гор и тонкий каменный мостик через ущелье.
- Мы прорывались с боем. Демоны преследовали нас. Вылазка была неудачной, – я замолчала. Тяжело. Помнить.

* * *

Демоны... Отвратительные создания, жаждущие смерти и черпающие в ней силы. Их много, несколько сотен. Нас – тринадцать элессов. Несчастливое число. Я – младшая принцесса, маг седьмого круга и, по этому, предводительница отряда, моя старшая подруга Ринна и одиннадцать воинов. Единственное, что мы воспринимаем – битва. Единственное, что мы хотим – добежать до конца моста. Там ещё действует мой щит от демонов.
Крики. Лязг металла. Цель одна – идти вперёд. Дойти живым. Тело изгибается, уходя сразу от трёх когтистых лап. Меч, изящная катана, поднимается, вверх, пропарывая гниющую плоть демона. Вонь. Ему всё равно. Он не чувствует боли и продолжает сражаться.
Я иду первой, огнём и мечом прокладывая дорогу. А ведь вначале нас было две сотни...
Вперёд!
Оборачиваюсь назад и выкрикиваю несколько слов. Демоны застывают безобразными скульптурами. Но не время любоваться. Заклятье сдержит их только несколько секунд, и за эти ничтожные мгновения надо успеть как можно больше.
Расталкивая неподвижные фигуры, мы бежим вперёд. Пять шагов, три удара сердца, и демоны начинают двигаться. Сначала медленно, заторможено, но скорость их возвращается.
За что ненавижу демонов, так это за иммунитет к магии.
Резкий взмах катаной, и два, не успевших прийти в себя, демона разрублены от пояса до плеча. Больше так не повезёт. Резкий разворот. Меч очерчивает вокруг меня сияющий контур. Несколько лап падают на землю. Мне не до этого.
Мост! Слава Двуликой.
Теперь чуть легче. На мосту их много и они мешают друг другу. Подныриваю под лапу с самурайскими коготочками. Меч проходит демона насквозь. Он этого не чувствует.
Катана – меч чуть изогнутый, его лезвие тоньше волоса. Но его обратная часть не затачивается.
Резкий рывок вверх и в сторону. Тело демона летит в пропасть. Только теперь ощущаю, как ноют напрягшиеся до придела мышцы. Меч сразу кажется неимоверно тяжёлым.
Не время чувствовать слабость! Не время.
Резкая боль. Я едва успела уйти от удара. Теперь на спине, несмотря на кольчугу, алеют три длинных полосы с рваными краями.
Вперёд.
Это не настрой. Это приказ телу. Не время мыслить, какой удар будет более результативным. Действовать.
Это как дурной сон. Нескончаемое движение, смазанные линии. Страх и отчаяние. Понимание безысходности.
Всё. Я переступила линию. Снова доказала мечом и кровью своё право на жизнь. Бросила, точнее, уронила меч на землю и закашлялась. Несколько глубоких вдохов, очистить лёгкие от этой вони. Оглянулась. Они почти выбрались. Выжившие также повалились на землю, начиная регенерацию и давая мышцам отдохнуть от нагрузки. Двуликая, благодарю тебя, за жизнь, данную мне, за право отнимать жизни тех, кто посягнул на меня, за возможность оправдать действия свои...
Крик. Громкий, отчаянный. На грани восприятия. Так кричат умирающие элессы. Я резко обернулась и бросилась обратно. Забыв про меч.
- РИОННАААААА!!!!!!!!!!!!!!
Кто-то из воинов схватил меня и удержал. Сильный. Мне осталось только беспомощно смотреть, как демоны рвут на части мою подругу. Лучшую, единственную... Как они пожирают её на месте, поняв, что ничего им больше не перепадёт. Смотреть и чувствовать невозможность исправить. Невозможность спасти. Бессилие перед смертью. Чувствовать слёзы на щеках, признак слабости. Горькие слёзы отчаяния. Чувствовать, как очередной кусочек души становится пеплом, а на его месте возникает пустота, раскрашенная ненавистью и отчаянием.
Сколько я рыдала, катаясь по земле? Не знаю. Потом стало легче. Я встала. В глазах и душе боль потери, лёд ненависти, тьма мести.
Пересчитала взглядом воинов. Семь. Со мной восемь.
Сколько можно! Вести элессов на верную смерть, только потому, что я принцесса. Осознавать свою вину в смерти друзей и спокойно смотреть в глаза их близким. Разводить руками и говорить, что так угодно было Двуликой. А потом вести их дальше за собой, как ни в чём не бывало. Не замечать отчаяния и усталости. Вести их за собой вновь. Зная, что они всё равно погибнут
Меня не оправдывает то, что мне самой больно от этого.
Глаза одного из воинов тоже пусты. Нет боли. Нет грусти. Нет печали. Нет ничего. Только желание отомстить и умереть.
Он был женихом Рионны.

* * *

Они не понимают, зачем я это им показывала. Жаль. Пусть.
Это было довольно банально. Такое многие чувствуют. Так многие выбирают. Такое часто случается. Кто-то отстал. Не смог выжить. Не смог доказать это право. Не смог завоевать его.
Они не чувствовали того, что творилось у меня в душе. Как она рассыпалась, острыми осколками царапая горло. Похоронным звоном бередя раны. Неуловимой насмешкой вызывая ненависть.
Это была только прелюдия. Это было только начало.
Эльф смотрел на меня. Недоумённо, удивлённо, огорчённо. Возможно, он понял хотя бы часть.
Дети впечатлительны. Им свойственно переживать несчастья других, как свои собственные. Взрослые теряют эту способность, запираясь границами своей души. Зачем впитывать чужую боль, если не знаешь кому отдать свою?
Но дети быстро забывают чужие неприятности. Их психика пластична, не позволяет им долго переживать. Если же удалось достучаться до взрослого, он запомнит эти впечатления надолго.
Я вернула эльфу взгляд. Иронично-мрачный. Издевательская, с трудом натянутая, ухмылка.
- Нечего на меня так смотреть. У меня раньше действительно были серо-сиреневые волосы.
Я с вздохом дёрнула серебряную прядь.
Теперь им предстоит узнать, как я лишилась этого цвета.
Я не знаю, готовы ли они увидеть такое. Мне всё равно. Они должны.
Dixi.

* * *

Как я и предполагала, мой щит долго не продержался.
Это случилось через два дня.
Мы уходили. За нашими спинами догорал павший город. Нас осталось мало. Трое элессов, включая меня, четверо человеческих воинов. Две женщины и ребёнок. Больше никого мы не смогли вывести из города.
Бегая по заполненными демонами улицам города, можно было бы быстрее распрощаться со своей жизнью, чем найти ещё хоть одного человека.
У нас была небольшая фора, пока демоны пируют на пепелище. Мы воспользовались ей.
Куда идти? Мы не знали. Дальше от города. Дальше.
Вперёд.
Первыми устали люди. Точнее, человеческий ребёнок. И мы совместили привал с советом.
Этот город был последним. Мы пришли слишком поздно. Две сотни молодых элессов не смогли сделать ничего лучше, как погибнуть вместе с людьми, отсрочив конец.
А что могли сделать мы? Шесть воинов, один маг, и трое бесполезных людей. Которых нам хотелось спасти. Которых мы должны спасти.
Сражаться? Глупо. Мы подержимся максимум минуту, и то если найдём удачную позицию. Ради чего? Отсрочить смерть и дороже продать свои жизни? Похвально. Но бесполезно. Демонам всё равно, какое мясо есть: визжащее, плачущее или сражающееся. Или колдующее.
Уходить? Куда? Действительно, куда ж мы, с подводной лодки то?
Куда не кинь, везде клин.
Я могла создать портал домой. Домой!.. Где мой дом? Ведь я почти не помню родной мир... И никогда больше не увижу, если мой расчёт оправдается. Я сделаю всё для этого.
Багровые облако, серые лучи заходящего солнца. Сумрак в низинах.
Нет. Не здесь. Неудачная позиция.
- Идём. Наверх. Быстро.
Короткие, рваные команды не дают дрожать моему голосу, не дают просочиться той непроходимой обречённости, которую несёт в себе смерть.
Не хочется умирать.
Но надо.
На этот раз я лезла последней. И увидела багряно-чёрную волну демонов, ползущих по нашему следу. Сердце ёкнуло, но сразу же успокоилось.
Проголодались, гады... Почуяли, что часть добычи сбежала. Не будете вы на этот раз пить остывающую кровь элессов. Я ещё посмеюсь, глядя на ваши мучения. Интересно, а что бы вы делали, если бы не осталось никого, кроме вас?
Съели бы друг друга, наверняка. Впрочем, это не важно. Этот вопрос уже не актуален.
Теперь меня переполняло злое, пьяное веселье, предшествующее смерти, когда не боишься уйти и смеёшься над этим. Зло так, цинично, мстительно.
Под ногами крошился старый камень, много видевший на своём веку. Но такого он ещё не видел. А увидит... Он уже никогда и никому ничего не расскажет. Секретное оружие элессов. Какого звучит?
Но так оно и есть.
Ногти выискивали микроскопические трещинки, тело прижималось ближе к камню. Было бы обидно сорваться сейчас, когда твоя смерть должна быть совсем другой.
Уцепилась за край. Подтянулась. Встала. Размяла руки. Тяжело карабкаться.
Всмотрелась в лица своих друзей. Непонимание и страх. Зачем? Почему? Глупые вопросы. Так надо.
Улыбнулась им всем. Самой тёплой улыбкой, на которую была способна. Наверно, жуткое было зрелище. Ласково потрепала малыша по голове. Всё будет хорошо. Поверьте ведьме.
Подошла к краю, взглянула вниз. Двуликая, как их много! Обернулась. Теперь моё лицо представляло собой маску. Улыбающуюся, совершенно мёртвую маску, с огненными провалами вместо глаз.
Поверьте, так будет лучше. Для меня в первую очередь. Для вас тоже. Так что расслабьтесь и получайте удовольствие.
За их спинами раскрылся портал. В следующий миг мощный телекинетический толчок отправляет их в проход между мирами. Насколько я помню, правилом моей родины было убивать чужаков. Кроме тех, кто официально просил у нас пристанища. А то мы народ малочисленный, несколько наших миров уже погибло. Лесенка «гость – исследователь - завоеватель» очень популярна среди людей.
Надеюсь, младшей принцессе простят её предсмертное самоуправство. Надеюсь, элессы защитят людей, за жизни которых мы так долго сражались.
Вдох. Выдох. Я справляясь. Я должна, значит смогу.
Должна.
Должна.
Должна.
Кому?
Себе.
Элессам, погибшим в неравном бою.
Рионне и её жениху, ушедших по моей вине.
Людям, понадеявшимся на две сотни элессов.
Ребёнку, которому я обещала, что всё будет хорошо.
Себе.
Я вскинула руки над головой. Не надо слов. Просто Сила. Чистое разрушение. Магия, стирающая весь мир.
Готово.
Я открыла глаза. И когда я успела зажмуриться?
И тут же зажмурилась снова.
То, что я увидела, было настоящим кошмаром. Настоящим адом.
Заклинание широким кольцом расходилось от меня. Кольцо смерти. От него не убежишь. Только порталом в иные миры. Если успеешь создать портал.
Демоны уже поняли, что я делаю.
Стираю мир.
Впрочем, делаю – громко сказано.
От меня уже ничего не зависит.
Последний аргумент элессов. Уничтожить весь мир вместе с непрошенными гостями – завоевателями. А самим уйти в другой мир. Заранее подготовленный и обустроенный.
У нас мало магов. Но их всех сразу учат двум вещам: созданию порталов и Силе уничтожения. Пока это есть – мы никому не покоримся. Никогда.
Я открыла один глаз, пытаясь понять, что меня так напугало. Ничего не разглядела и открыла второй.
Пересилила себя и свой желудок. Смотрела.
Смотрела, как дрожит земля, как в ней образовываются глубокие трещины, на дне которых кипит лава.
Смотрела, как крошатся вековые камни, как в багровом блеске вечерних небес проскальзывают ослепительно-белые молнии.
Это было красиво.
Эльфы сочли бы это ужасным, но... Если эльф видит несовершенство, он изменяет его, превращая в красоту. Если элесс видит несовершенство, он изменяет себя. Чтобы насладится красотой несовершенства, прелестью ужаса, чудесностью кошмара.
Но это было настолько отвратительным и ужасным зрелищем, что ни один элесс, даже с самой извращённой психикой, не нашёл бы здесь ничего, достойного восхищения. Или, хотя бы, равнодушия и принятия.
Страх.
Ненависть.
Омерзение и отвращение.
Всё. Больше ничего здесь не было.
Демонов, попавших в круг смерти не просто убивало или уничтожало. Неведомая сила изламывала, перемалывала их тела, выворачивала на изнанку и оставляла в живых.
Ад. Ад, созданный мной. Ад, созданный нашими магами.
Последний аргумент.
Боль пришла внезапно. Она была настолько сильной, что сначала я даже не поняла, что это такое. Краткая вспышка озарения: самоотдача, последняя стадия, после которой мир исчезает.
Тело и разум существовали отдельно. Тело корчилось от невыносимой боли, чувствуя то же, что и умирающие демоны.
Не передать словами. На это нет слов.
Больно. Так больно, что нет уже ничего, кроме этой боли.
Отвратительно.
А разум... Только одна мысль: ты сама этого хотела. Хотела. Но не такого. Не так. По-другому. Чтобы не было так больно. Так плохо.
Я не выполнила своего обещания. Не смогла встать и посмеяться над смертью отвратительных созданий. Над своей смертью.
Не смогла? Но сделаю.
На смех не осталось сил. Тогда я запела. Я слышала эту песню у людей. И она была очень к месту.

Когда впервые за туманами запахло огнем
Он стоял за околицей и видел свой дом
Картошку в огороде и луг у реки
Он вытер слезу и сжал кулаки
Поставил на высоком чердаке пулемет
И записал в дневнике: «Сюда никто не войдет»

Двуликая, почему так больно? За что, Двуликая? Боль. Боль. Боль. Пульсирует в теле, острыми иголками пронзает ткани, острыми когтями разрывает мышцы, растягивает сосуды и отравляет кровь...
Я терплю и пою. Так надо. Так легче. Губы еле шевелятся, ноя пою. Голос хрипл, как у простуженного ворона, но я пою.
Так надо.
Так легче.

Красные пришли и обагрили закат
Белые пришли и полегли словно снег
Синие как волны откатились назад
И все это сделал один человек
Молившийся под крышей своим богам

Помоги, о Двуликая! Не дай сойти с ума от чужой боли и безысходности! Дай сил пережить это и умереть достойно.
А в душе пустота...
Душе уже всё равно. Ей не надо милостей Двуликой богини. Она хочет умереть. Она уже мертва.
Нет той боли потери, что не уходит уже вторую неделю, нет уже того бремени ответственности, который непривычно давит на плечи и заставляет волноваться о том, что всегда было в стороне.
Чужая жизнь.
Уже нет той ненависти ко всему и вся, ненависти к себе... О, уже нет!.. Нет только что появившегося ужаса перед своей силой, нет отвращения к самой себе.
За то что осудила. Не имела права.
За то что решала за других. Не имела права
За то что сотворила. Не имела права.

Но ночь подняла на башне черный свой стяг
Их истинный цвет их подлинный флаг
Три армии собрала на расправу она
Три темных шеренги три дьявольских сна
Три мертвых источника адских трех рек
Что мог с ними сделать один человек?

Что? Только уничтожить всё, и свою душу в первую очередь...
Я не заметила, когда сине-сиреневая прядь стала до серебристости белой.
А когда заметила было поздно.
Боль уже ушла. Последняя стадия...
Но боль ещё живёт в мёртвой душе.
Такой ли уж мёртвой?

Сойдемся на месте где был его дом
Где трава высока над древесным углем
И зароем нашу радость в этом черном угле
Там где умер последний человек на Земле
Молившийся под крышей своим богам

Тело принцессы и имплантант, который я уже не контролировала, сделали свой выбор. Им ещё хотелось жить. Портал уже несколько минут потрескивал за моей спиной. Когда ушла боль, стало тихо. Внизу лежали гниющие останки демонов. Трудноопозноваемые остатки. Просто куски сырой гниющей плоти. Ошмётки расползающейся кожи. Перекрученные внутренности.
И вонь. Отвратительная вонь. Какое счастье, что я уже два дня не ела!..
И тишина.
И подземный, медленно нарастающий гул. Камни дрожали под моими ногами. Внизу бурлила лава.
Вот ты какой, конец света.
Ну здравствуй, смерть.

Я не успела заметить тот момент, когда метнулась назад. Портал захлопнулся. Мир погиб. Я была неизвестно где и не страдала от этого.
Повалилась на землю и заплакала. Горько. Обо всех, кто погиб. Обо всех, кто не выжил.
Я ничего не смогла сделать для мира, кроме как его уничтожить. Простите.
Где-то внутри ворочалась совесть. Последний подарок погибшей души.
Простите.
Доверили ребёнку атомную бомбу!..
Всё, что я могу - только разрушать. Нести смерть, боль, потери. И страдать от этого.
Но меня это не оправдывает.
Простите.

* * *

Некромантка была подозрительно белой. Метр – серым. Юный эльф – зелёным. А ведь они не чувствовали того.
Но некрамантка поняла. Её магия очень похожа на эту. Возможно, она когда-то видела нечто подобное.
Метр догадывался. В его глазах прибавилось грусти. И появилось сочувствие.
Эльф не понимал, но страдал за компанию. И боялся. Меня, моей силы и магии. Всей магии. Той, которой он владел. Той, которой владели другие.
Сопляк.
Мне не нужно ничьё сочувствие!
Тишина. Они молчат.
Пусть.
Мне тоже тяжело. Сейчас. Заново пережить то, что приходит только в кошмарах.
Заново почувствовать агонию умирающих демонов. Безмолвный крик умирающей души. Терзающую боль, не имеющую с телесной болью ничего общего.
Угрызение совести, отвращение к себе, ненависть к магии. Не смогла, не спасла, не защитила. Убила и разрушила.
Интересно, почувствовали ли они хоть тень того, что творилось в моей душе?
Простите.
Холодная тишина. Напряжённая. Мёртвая.
Всё начинается смертью и смертью заканчивается.
- Я не прошу вашего сочувствия. Оно мне не нужно. Я не прошу понимания моей души. Это бессмысленно, - мой голос был хрипл и спокоен. – Но вы должны знать одно: магия – двуликое сущее, как наша богиня. Наша богиня и есть Магия. Она даёт право на жизнь и счастье, на силу и защиту. Но она же эти права и отнимает. Зачастую вместе с душой.
Тишина. Они слушали.
- Сила, которую я применила... Считается, что она приносит смерть заклинателям. Смерть от энергетического истощения. Но я выжила. Создала портал и ушла. Против своей воли, - я замолчала, подыскивая слова. Как часто нам их не хватает! И столько остаётся необъяснённым, непонятым, непринятым... – Я пережила это. Даже частично восстановила душу. Я только теперь начала понимать, от чего умирали элессы. От нежелания жить. От невозможности жить. Смерть вместе с уничтожаемым миром – это красиво и романтично. Это искупление. Это самый лёгкий способ самоубийства. После этого невозможно жить. Потому что хочется забыть этот позор, но не можешь. Не имеешь права. Я не убила себя только потому, что не было сил даже дышать. А потом пришли люди.
Тишина. У меня уже нет сил говорить, нет сил объяснять. Я не хочу объяснять. Не могу. Мне тяжело. А они всё равно не поймут.
Некромантка смотрела в окно, думая о чём-то. Надеюсь не о том, что она только что видела. Метр хмурил брови. Его взгляд был обращён внутрь себя. Он вспоминал свои похожие ошибки. Это видела даже я. Это видела только я.
Эльф уставился в пол и вздыхал. Ему было стыдно за свой бестактный вопрос. За то, что заставил заново пережить меня этот кошмар. Не надо малыш. Мне не помочь твоими угрызениями совести. Неужели ты думаешь, что без твоего вопроса я забыла бы об этом? Нет. Это я буду помнить всегда. Моя кара. Моё бремя.
В горле ворочался упругий комок. Глаза сдавило солёными тисками.
- Что бы вы ни знали о боли, люди, - с внезапной горечью произнесла я, - поверьте, я знаю несоизмеримо больше.
И быстро вышла из комнаты.
Чтобы никто не видел, как я плачу.

(с) Джель